Сейчас мне трудно вспомнить с чего всё началось. Но я помню пальму, блеск огней какой-то деревушки, себя, маму и старика. Старик с улыбкою Дона Хуана сказал, что выдаст мне в проводники своего сына. Он назвал по имени смуглого юношу, но я не запомнила...Мама кивнула, они со стариком остались там, под пальмами, а мы пошли.
Мы шли через влажный зелёный лес, и я даже помню некоторые испытания. Как-то я запуталась в корнях дерева, выпирающих высоко из земли. Мой спутник гладил меня по голове , и подсказывал как выбраться...
Наконец-то дошли до реки, небо так и осталось фиолетовым и неясно было утро наступает или вечер. Река была не широкая, и как мне кажется не глубокая. Не спеша мы вошли в прохладную воду и поплыли. Плыли долго, разговаривая, переворачиваясь то на спину, то на живот, чтобы не устать. Мне всё ближе был этот человек и всё равно уже было куда течёт река и как она называется.
Один раз мы вышли, чтобы поесть. У кромки воды я заметила много красивых белых ракушек и подняла пару, чтобы принести маме. Говорят, что если человек увидит во сне свои руки, он хорошо запомнит сон. Это брехня. Потому что на одно мгновение мы с Ним оказались каком-то золотом городе, и я плохо помню этот отрезок сна. Помню только, что сказала, что не могу остаться с Ним навсегда, хотя не было никого дороже для меня в тот момент. Мы крепко обнялись, хотя и не прощались.
И снова река. Снова разрезаем воду плавными гребками. И небо всё то же и зелень берегов тёмная и блестящая. А потом пришёл болотный дьявол и забрал меня. Он называл много имён: своих, моих, нашего народа. И мне уже не вспомнить то ли жена я болотного дьявола, то ли дочь...
Ни одно имя я не запомнила в этом сне. Сейчас, записывая его, я не могу передать того полубредового очарования - получаются лишь голые фразы.